В Украине растёт целое поколение, чьё взросление проходит среди разрушений, утрат и ежедневных сирен. За коротким детством следует юность, наполненная неопределённостью и, у многих, ощущением ответственности за страну. 16-летняя Катерина Цвилинюк в этот день должна была пойти на ярмарку профессий. Но вместе с тремя подростками из Киева она несёт листы ДСП на пятый этаж дома, который всего несколько часов назад пострадал от пожара после удара дрона.
Подростки собираются в комнате с видом на крону клёна — теперь обугленную. Девушка, которую все зовут Рудик (её фамилия и точный возраст не разглашаются), выходит покурить на балкон. После ночного удара он висит над улицей, опасно накренившись.
Внизу волонтёры сгребают листья, ветки и обломки стёкол, мебели и кирпичей — кто лопатами, кто с помощью строительной техники. По двору разносится звон стекла, глухие удары, шорох дождя. На вопрос, не опасна ли эта работа и есть ли взрослые, подростки только смеются и пожимают плечами.
Страх — попасть в плен
«С тех пор как началось российское вторжение, в Киеве вообще ничего не может быть по-настоящему безопасным», — говорит Катерина. — «Но больше всего я боюсь попасть под оккупацию или в российский плен». Она одета в чёрную функциональную одежду, на руках — оранжевые рабочие перчатки, на поясе — сумка. Волосы собраны в пучок, на носу очки. Родителям, говорит она, не обязательно рассказывать все детали.
Самой младшей 13 лет
Рудик считает, что худшее — удар по этому дому — уже произошло. На ней камуфляжные штаны, на шее — цепочка с серебряным украинским трезубцем. На жилете — логотип в виде чёрной летучей мыши — эмблема группы, основанной в феврале 2024 года. До 18 лет она собирается помогать, где только может. А когда станет взрослой, пойдёт в армию.
Их группа координирует расчистку завалов вместе с пожарными, спасателями и другими службами. Они получают адреса объектов сразу после ликвидации последствий дроновых и ракетных атак. Сейчас в группе уже более 600 человек, большинство — подростки. Самой младшей, по словам Рудик, всего 13 лет.
Ребята замеряют листы ДСП, распиливают их циркулярной пилой, закрывают окна, чтобы уберечь квартиры от ветра, дождя и птиц. Демонтируют разрушенные балконы. «На таких работах я всегда встречаю активных сверстников, которым не всё равно», — говорит Катерина. — «Это даёт надежду. Потому что, когда растёшь во время войны, можно легко потерять веру в человечество».
Раннее взросление
«Иллюзий о нашем поколении быть не должно, — говорит она. — Мы взрослеем намного раньше, чем наши ровесники в мирных странах. У нас совершенно другой взгляд на мир и другой жизненный опыт». Впервые она вышла помогать в июле прошлого года — после удара по детской больнице Охматдет в центре Киева.
Эти первые часы были «страшными», признаётся она. Но шока не было. Разрушения она видела в новостях с раннего детства. Именно там она впервые встретила участников «Летучей мыши» и сразу присоединилась. «Было бы здорово познакомиться в других обстоятельствах», — говорит Катерина. — «Но жизнь парадоксальна». Волонтёрство стало для неё выходом из оцепенения — инструментом, чтобы не потеряться в мире, полном неопределённости.
«Убежать» было невозможно
Её мама, Анастасия Жукина, говорит, что эта мотивация дочери — помогать другим — вызывает гордость. В то, что война скоро закончится, женщина не верит. Она вспоминает первые недели вторжения, когда ещё не успели привыкнуть к чрезвычайному положению, а бои шли в Оболони, где они живут. «Это было похоже на апокалипсис, — говорит она. — Контрольные пункты, пустые улицы, вооружённые люди, стрельба». В тот момент она только устроилась работать бухгалтером в Институт математики Академии наук.
Для матери-одиночки бегство не было вариантом. «Нужно было как-то держаться на плаву. Да и сил бежать не было», — говорит она. — «Я сразу поняла, что значит бежать с тремя детьми. Последствия для образования и финансов просто разрушительные».
Воспоминания о начале войны
Братьям Катерины сейчас 14 и 19 лет. По словам матери, каждый уже может более-менее справляться сам. Она вспоминает, как 23 февраля 2022 года отложила поход за продуктами — и в результате, когда началась война, в доме даже хлеба не оказалось. «Магазин, где можно было купить хоть что-то, я нашла только через три дня».
С сожалением мать смотрит на дочь, рассказывая это. Но девушка говорит, что почти ничего не помнит. «К счастью, я не видела российских солдат. Я не понимала, что происходит», — говорит Катерина. Единственное яркое воспоминание тех недель — это контраст между страхом и молодой травой, которая зеленела во дворе с приходом киевской весны.
Без иллюзий, но с планами
Впереди у Катерины последний учебный год. Она решила составить жизненный план. Хотела бы работать в сфере гуманитарной помощи. «Конечно, всё может в любой момент рухнуть, — говорит она. — Поэтому не стоит строить слишком больших ожиданий».
Это перевод новостной статьи австрийского издания. Источник: derstandard.at
