Фридрих Адлер — сложная и многогранная историческая личность, о которой мне было любопытно узнать. Поэтому я захотел более подробно изучить его насыщенную и неоднозначную жизнь и поделиться этой информацией с вами. Уверен, вам тоже будет интересно прочитать о роли Адлера в развитии коммунизма в Европе и его связи с советской Россией. 

Фридрих Адлер

Фридрих Вольфганг Адлер (нем. Friedrich Wolfgang Adler) — политик Австрийской социал‑демократической рабочей партии (SDAP) и естествоиспытатель. Из протеста против политики правительства в период Первой мировой войны в 1916 году он застрелил австрийского министра‑президента Карла Штюргка, за что был приговорён к смерти, помилован императором Карлом I до 18 лет тюрьмы и в 1918 году амнистирован.

В 1918 и 1919 годах Фридрих Адлер сыграл существенную роль в подавлении коммунистических попыток переворота.  

Биография

Учёба, преподавание и первые годы войны (1897–1916)

Фридрих Адлер родился 9 июля 1879 года в Вене. Он был сыном основателя и председателя Австрийской социал‑демократической рабочей партии (SDAP) Виктора Адлера и уже в юные годы проявлял большой интерес к политике. Его мать, Эмма Адлер, была социалистом и сестрой германских социал‑демократов Генриха Брауна и Адольфа Брауна.

Из‑за неустойчивого здоровья и склонности к фанатизму сына отец хотел отдалить его от политической деятельности и уговорил после аттестата зрелости поехать учиться в Швейцарию. Фридрих отправился в Цюрих, где в 1897 году получил диплом преподавателя математики и физики, а в 1902 году защитил докторскую диссертацию.

В 1909 году он одновременно с Альбертом Эйнштейном, с которым был дружен со студенческих лет, подал заявку на только что учреждённую должность экстраординарного профессора теоретической физики, но затем уступил место Эйнштейну. Отказ был обусловлен прежде всего его возросшей вовлечённостью в местное рабочее движение.

В 1897 году Адлер вступил в Союз австрийской социал‑демократии в Швейцарии, в 1898‑м стал сотрудником швейцарской газеты Volksrecht, в которой в 1910–1911 годах занимал пост главного редактора. В 1901 году он также вошёл в правление Союза международных рабочих объединений в Швейцарии. Когда Эйнштейн в 1911 году перешёл в Пражский университет, он желал видеть своим преемником Адлера. Но тот окончательно избрал политическую карьеру.

В 1911 году Адлер вернулся в Вену, где, наряду с Отто Бауэром, стал одним из четырёх партийных секретарей SDAP и прежде всего работал редактором программного ежемесячника Der Kampf. Там он отстаивал ярко выраженный интернационалистский и пацифистский курс, на который поначалу находил мало единомышленников.

Тем больше надежд он возлагал на учреждённый в 1889 году Второй интернационал, который на фоне напряжённости на Балканах выступил за строгое неприятие военного разрешения конфликтов и за сопротивление любой военной политике соответствующей страны, приняв резолюции.

Начало войны принесло Фридриху Адлеру два горьких разочарования: во‑первых, обеспечивающие мир решения Второго интернационала почти нигде не были реализованы — национальные интересы перевесили у большинства его членов; во‑вторых, позиция собственной партии. Она не только поддерживала меры правительства, но и одобряла их в борьбе против «реакционного царского режима». Когда 22 октября 1914 года в партийном органе Arbeiter‑Zeitung появился особо воинственно‑патриотический текст главного редактора Фридриха Аустерлица, чаша терпения Адлера переполнилась. В своих статьях он стал атаковать не только управлявшего при помощи чрезвычайных постановлений министра‑президента Штюргка, но и руководство собственной партии, а значит — и своего отца. Изоляция Адлера усиливалась. После особо резкой атаки на партию в речи 20 октября 1916 года эта изоляция показалась максимальной. На следующий день он взялся за оружие.

Покушение и его последствия (1916–1918)

21 октября 1916 года Фридрих Адлер застрелил австрийского министра‑президента Карла Штюргка в обеденном зале венского отеля Meissl & Schadn на Новом рынке. В Arbeiter‑Zeitung Фридрих Аустерлиц первоначально назвал этот поступок «чуждым и непостижимым для всего мира социалистических идей»; Адлер, по словам Аустерлица, — человек, «следующий заблуждению», и, совершая «несчастный поступок… в фанатизме саморазрушения», «сам себя отдаёт и жестоко уничтожает то, что ещё обещало богатый расцвет».

Суд по делу об убийстве, на котором виновного защищал Густав Харпнер, Адлер использовал как трибуну для расправы с собственной партией. Он сетовал, что там уже «бюрократический аппарат одержал верх над интересами будущего пролетариата». Его гнев обращался прежде всего против реформаторского политика Карла Реннера, которого он обвинял в «добропорядочной лживости», «беспринципности» и «фокусничестве».

По словам Адлера, из‑за таких людей партия всё больше «по‑христианско‑социальному окрасилась, национализировалась и обуржуазнилась». Тем самым она всё больше превращалась в «контрреволюционную инстанцию», давно изменившую принципам Второго интернационала. Он не раз предупреждал руководство о таком развитии событий, но его не принимали всерьёз.

Адлер пришёл к убеждению, что только взрывной поступок способен инициировать крайне необходимое общее переосмысление. Такую «потрясающую» акцию он и совершил. Это было покушение «против австрийской морали», а также «признание в пользу насилия» социалиста, стоящего на стороне массовой борьбы, которую, согласно социалистическим принципам, следует вести «всеми целесообразными средствами». Свою легитимацию его поступок черпал, по словам Адлера, в господствовавшем в стране «абсолютизме»; задача действия — не заменить собой массовую борьбу и не спровоцировать её, а лишь создать «психологические предпосылки будущих массовых акций» в Австрии.

Адлер был приговорён к смертной казни. После процесса Аустерлиц писал в Arbeiter‑Zeitung уже иначе: он не возводил Адлера в статус мученика движения, но всё же называл его «мучеником своего убеждения», который «с полной отвагой» выступил, «чтобы служить социал‑демократии, служить идее, с которой его дух, воля и рабочая сила навсегда соединены». Вскоре император Карл заменил смертный приговор на 18 лет тюрьмы и в 1918 году, в числе своих последних официальных актов, распорядился освободить Адлера.

Об амнистии Фридриху Адлеру сообщили вечером 9 ноября 1918 года в тюрьме Кремс‑Штайн. Поскольку в этот час поезда в Вену уже не ходили, он провёл ещё одну ночь в исправительном учреждении и утром 10 ноября 1918 года сел на ранний поезд в 6:34 до Вены, где его на вокзале Франца‑Иосифа встречали брат Карл и отец Виктор.

Если принимать за мерило кадровые решения, принятые на партийном съезде 1917 года, то функционеры партии тогда не последовали посланию Фридриха Адлера: старое руководство было подтверждено в должности, а в состав правления был принят как раз особенно им критикуемый Карл Реннер. И всё же воздействие выстрелов Адлера было очевидным: под влиянием его поступка и недовольства голодающего, уставшего от войны населения уже до съезда стрелки были переведены от «социального патриотизма» к «центризму» и социал‑пацифизму.

Народный герой и пресечение попытки переворота (1918–1919)

Амнистированный Фридрих Адлер стал народным героем; его добивались не только собственная партия, но и коммунисты, дважды безуспешно предлагавшие ему руководство партией. Адлер остался верен социал‑демократии и получил ключевую функцию — руководство рабочими советами. 12 ноября 1918 года первая попытка коммунистов захватить власть провалилась.

Ситуация, однако, оставалась взрывоопасной, поскольку к событиям подключилась и коммунистическая Венгрия под руководством Бэлы Куна. 12 июня 1919 года Фридриху Адлеру были переданы планы очередной коммунистической попытки переворота под руководством представителей Третьего интернационала. На следующий день Адлер положил эти планы на стол конференции рабочих советов. Его пламенный призыв не поддерживать эту акцию был понят — попытку переворота пресекли в зародыше. Не без оснований заместитель председателя партии и её главный идеолог Отто Бауэр позднее констатировал, что «целеустремлённое руководство Фридриха Адлера в рабочих советах, Юлиуса Дойча и его круга — в солдатских советах… решило исход борьбы».

Интернационалист (1920–1940)

11 ноября 1918 года умер Виктор Адлер, на следующий день была провозглашена Республика Германская Австрия, ещё через 3 дня руководство партией было передано Карлу Зайцу, которого можно было скорее отнести к прагматическому крылу. Однако фактическое руководство партией взял на себя заместитель председателя и главный идеолог Отто Бауэр. SDAP вступила теперь в коалицию с менее сильными по числу голосов христианскими социалистами; сам Бауэр занял пост министра иностранных дел, но спустя несколько месяцев ушёл в отставку, когда желанный «аншлюс» к социалистической Германии натолкнулся на вето держав‑победительниц. Следующим планом Бауэра стало осуществление идеи «интегрального социализма», также называемой «третьим путём». Это была попытка вновь объединить рабочее движение, расколотое на Второй интернационал (социал‑демократический, реформистский) и Третий интернационал (основанный 4 марта 1919 года, коммунистический). Этой цели должна была служить Международная рабочая общность социалистических партий. Ей нужно было склонить реформистов к переходу к «революционной борьбе», а советский режим — к мирному прекращению внутренней диктатуры, которую следовало «заменить социальной демократией».

Фридрих Адлер, как и Отто Бауэр, был глубоко убеждён в необходимости и осмысленности данной инициативы и также возглавил эту общность. Первая конференция при участии представителей всех трёх направлений, открывшаяся 2 апреля 1922 года в Берлине, ясно показала несовместимость позиций. Общность вернулась затем в лоно Второго интернационала, который 21 мая 1923 года учредил в Гамбурге Социалистический рабочий интернационал (SAI) — он стал преемником Второго интернационала. По предложению Бауэра на пост генерального секретаря SAI был избран Адлер. По оценке Бауэра:

«Но именно он был головой интернационала. Он направлял свою политику на бесчисленных заседаниях комиссий, которые в периоды между конгрессами собирались по его инициативе, а также на заседаниях бюро и конгрессах, обсуждения и решения которых он готовил меморандумами. Он посредством предложений повестки дня конференций выносил вопросы в соответствии со своей политикой на обсуждение и через выбор докладчиков влиял на политическую линию их рассмотрения».

Однако обстоятельства оказались сильнее. Интернационал в год прихода Гитлера к власти собрался в последний раз; с экспансией Гитлера начался упадок европейского рабочего движения. В 1940 году и Фридрих Адлер оказался вынужден освободить своё секретариатское помещение и бежать в США. В предшествующие годы Адлер вновь и вновь использовал своё влияние в поддержку немецкого сопротивления национал‑социализму и пытался сдержанно урегулировать конфликты внутри немецкой социал‑демократии. Так, он, среди прочего, содействовал выплатам из вспомогательного фонда группы сопротивления «Красный штурмовой отряд» и с умеренным успехом пытался посредничать между этой и другими левосоциалистическими группами, а также руководством СДПГ в пражской эмиграции.

Неформальный лидер социал‑демократического изгнания (1938–1945)

В марте 1938 года немецкие войска вошли в Австрию, страна была «присоединена». Председатель при Дольфусе и Шушниге нелегальных «Революционных социалистов Австрии» Йозеф Буттингер бежал с небольшой группой сторонников за границу. Он оставил организованную как конспиративную кадровую партию организацию с приказом о выжидательной позиции и без дальнейших указаний, поскольку был убеждён, что его структура уже скомпрометирована и неработоспособна. В последние мартовские дни он встретился в Брюсселе с Отто Бауэром и Фридрихом Адлером. Они договорились объединить Заграничное бюро австрийских социал‑демократов (ALÖS) с руководящим органом Революционных социалистов Австрии в «Заграничное представительство австрийских социалистов (AVOES)». Учредительное заседание AVOES прошло 1–2 апреля 1938 года под руководством Йозефа Буттингера. В нём, помимо Буттингера, Фридриха Адлера и Отто Бауэра, участвовали социал‑демократические функционеры Отто Ляйхтер, Оскар Поллак, Йозеф Подлипниг, Карл Ханс Зайлер и Манфред Акерманн. На этом заседании были определены и единогласно приняты устав и цели эмигрантской работы организации. Основные положения были опубликованы как «Брюссельская декларация» (также «Брюссельский манифест» или «Брюссельское постановление»).

В манифесте в качестве первичной политической цели эмигрантской работы была заявлена политическая «экранизация» общегерманской революции после Гитлера. Чтобы сохранить свободу действий революционным силам на местах, социалистическая эмиграция не должна была вступать ни в какую зависимость ни с другими австрийскими эмигрантскими организациями, ни со странами пребывания. Этот Брюссельский манифест вместе с изданной несколькими месяцами спустя «Военной декларацией» — «Политическое положение и деятельность Заграничного представительства в период острой военной опасности» (опубликовано в RS‑Korrespondenz № 5 от 2 ноября 1938 года) — оставался до 1945 года путеводной нитью эмигрантской работы. Это была программа, которая обрекала социалистическую эмиграцию на далеко идущую политическую бездеятельность.

С помощью Буттингера, жена которого Мьюриэл была влиятельной и состоятельной американкой, Фридрих Адлер и большинство членов AVOES смогли перебраться в Нью‑Йорк. Лишь Оскар Поллак и Карл Чернец оказались в Лондоне, который после падения Парижа стал центром австрийской эмиграции, и создали там «Лондонское бюро» как официальное отделение AVOES. С этим бюро они снова и снова вмешивались в эмигрантские дела в духе Брюссельского манифеста. Однако препятствование созданию представительного австрийского зарубежного представительства было встречено даже большинством социал‑демократических эмигрантов отрицательно и привело к исходу двух третей членов связанного с бюро социалистического клуба.

Глубоко поражённые судьбой европейского рабочего движения и измотанные постоянными распрями, Буттингер и Хубены к концу 1941 года покинули AVOES. Подлипниг уже с момента прибытия в США не участвовал в заседаниях. Адлер тоже не хотел больше продолжать AVOES, но его уговорили хотя бы согласиться на создание организации для представительства интересов социалистов, действовавших в США. После 7 декабря 1941 года — дня японского нападения на военно‑морскую базу США в Перл‑Харборе, — тем более что вскоре последовавшее объявление Германии и Италии войны США резко изменило положение немецкоязычной эмиграции, к весне 1942 года было создано «Австрийское трудовое комитет» (ALC), получившее от Адлера почти те же уставы, что и AVOES. В уставах ALC снова были закреплены следующие цели:

«обеспечить свободу решения австрийского народа о своей судьбе, которое должно быть принято после свержения Гитлера… ALC видит своей главной целью социалистическое переустройство Европы. Рабочий класс в Австрии, по убеждению ALC, не должен совершать никакой «национальной революции», а должен сосредоточить все силы на социальной революции, которая последует за войной».

В стороне (1944–1960)

После того как ALC содействовал предотвращению формирования под флагом США австрийского боевого батальона и также потерпел неудачу в попытке создать в США эмигрантское правительство под руководством Ханса Ротта и Виллибальда Плёхля, Адлер всё больше отходил от работы комитета. Он вновь высказался лишь тогда, когда 31 октября 1943 года в Московской декларации было объявлено решение союзников восстановить Австрию как свободное и независимое государство. В то время как прочая эмиграция с энтузиазмом приветствовала этот меморандум и пыталась представить его как успех своей работы, Фридрих Адлер увидел перед собой руины своей эмигрантской политики, своего стремления к самоопределению австрийцев, и раскритиковал в Austrian Labor Information (A.L.I.), бюллетене ALC, меморандум за то, что он «соответствует духу диктата, а не признанию равноправия народов» и способствует построению вводящей в заблуждение «легенды о счастливой Австрии». Международная реакция была резкой и вызвала также непонимание и недовольство в собственных рядах.

Адлер теперь задумал эффектный выход из ALC, однако Жакc Ханнак, Вильгельм Элленбоген и Отто Ляйхтер отговорили его от этого шага. Тем не менее он сложил руководство ALC, которое перешло к Ляйхтеру. Адлера же попросили и далее участвовать в заседаниях, что привело к ситуации, которую Ляйхтер в письме Вильгельму Элленбогену описал так:

«Положение теперь таково, что ALC находится под знаком постоянной отставки товарища Адлера… которая… в начале каждого заседания вводится в силу новым письмом, чтобы затем, если принимается очередная точка зрения товарища Адлера, в конце заседания быть снова приведённой к простой постоянной отставке. Последствием является то, что в каждом вопросе решает воля товарища Адлера, есть ли иное большинство или нет».

После войны новая SPÖ столкнулась с обвинением со стороны KPÖ, что своим немецко‑национальным курсом она расчистила путь национал‑социализму, в лице Реннера поддержала аншлюс и не сопротивлялась Гитлеру. KPÖ ссылалась при этом на своего функционера Альфреда Клара, который уже в 1937 году отстаивал тезис о существовании самостоятельного австрийского народа. Под ударом критики Реннер по случаю памятной даты «950 лет Австрии» совершил радикальный поворот, ставший обязательным и для его партии:

«Австриец в строгом смысле слова не является немецким племенем. Его своеобразие отличает его от всех немецких племён… наш народ обладает столь ярко выраженной и от всех других отличной индивидуальностью, что он имеет способность и притязание объявить себя самостоятельной нацией».

Адлер не смог совершить такого поворота. Он оставался при том, что чувствует себя сперва интернационалистом, затем немцем и лишь в последнюю очередь австрийцем, и решительно выступал против необоснованного осуждения немецкого народа, демократические силы которого были для него первыми жертвами Гитлера. В послевоенные годы он высказывался так:

«Если столь же реакционная, сколь и отвратительная утопия об австрийской нации стала бы реальностью и меня вынудили бы выбирать между ней и немецкой нацией, я бы избрал ту, в которой «Фауст» Гёте, революционные стихи Фрейлиграта и сочинения Маркса, Энгельса и Лассаля не относятся к иностранной литературе».

Такие мнения, высказанные публично, вызвали резкую реакцию Реннера и укрепили в Фридрихе Адлере желание теперь окончательно держаться в стороне от австрийской политики. Вернувшись в Европу в 1946 году, он сначала ликвидировал бюро Интернационала в Брюсселе, затем переехал в Швейцарию, поближе к дочерям, и занялся там историей рабочего движения. Изданная им и тщательно прокомментированная переписка его отца с Карлом Каутским и Августом Бебелем вышла в 1954 году. Затем он начал работу над своим главным проектом — биографией отца, — однако в последние годы жизни у него уже не хватило сил завершить этот труд. Вену после войны он посетил лишь один раз — в 1952 году, к столетию со дня рождения отца. Партия оказала ему достойный приём.

После своей смерти Фридрих Адлер был похоронен на Венском Центральном кладбище в могиле своего отца. В 1989 году в районе Фаворитен Вены (10‑й округ) в его честь назвали путь Фридриха Адлера.

Оценка

Жизнь Фридриха Адлера была посвящена социализму, который у него граничил с религиозностью:

«Социализм для Маркса и Энгельса был убеждением, которое сидело так глубоко, что в отношении него не могло быть сомнений; научное обоснование было лишь делом постфактум. Не хочу судить о других, но признаюсь, что в моей жизни социализм задолго до того, как я узнал и понял его научные доктрины, был таким религиозным переживанием…»

Социализм Адлера был социализмом действия, основанным на убеждении, что социалистическое общество придёт, но ему необходимо создать соответствующие международные рамочные условия. При этом нельзя применять методы, которые в долгосрочной перспективе несовместимы с правами человека. С этой установкой, называемой противниками «центризмом», а самим Фридрихом Адлером и Отто Бауэром — «интегральным социализмом», он придерживался срединного пути между большевиками и реформистами, который оказался нереализуемым в реальной политике.

Заслуги Фридриха Адлера перед австрийской социал‑демократией и перед Австрией были основополагающими для сегодняшней страны. Именно он во время Первой мировой войны положил конец «сплочённости рядов» с обречённой монархией. Именно он, опираясь на популярность, приобретённую им благодаря убийству символа военной политики, удерживал после войны левое крыло партии и тем самым сумел удержать коммунизм советско‑российского толка в своей стране на заднем плане.

И, наконец, именно он во время Второй мировой войны сформировал ту спорную эмигрантскую политику, которая предотвратила создание австрийского эмигрантского правительства и/или представительных зарубежных органов, но тем самым создала «вакуум», который Реннер смог заполнить своей временной правительственной конструкцией и свободными выборами, принёсшими не их инициаторам, Советскому Союзу, а демократическому большинству австрийцев ожидаемые результаты и подарившими Австрии свободу на годы раньше, чем некоторым соседям.