Сегодня мы узнаем чуть больше об известном австрийском дипломате начала XX века. Оттокар Чернин — сложный человек в рамках исторической оценки его деятельности. Он, с одной стороны, имел волю и цели, а с другой стороны, словно пребывал в «прошлом веке», стремясь проводить устаревшие реформы. Но обо всём подробнее в нашем новом материале. 

Оттокар Чернин

Оттокар Чернин (нем. Ottokar Czernin) — австро-венгерский дипломат, императорский и королевский министр иностранных дел во время Первой мировой войны (декабрь 1916 — апрель 1918). 

Происхождение и семья

Оттокар граф Чернин родился 26 сентября 1872 года в замке Дымокуры, Богемия. Он происходил из старинного богемского и австрийского дворянского рода Чернинов, графов Чудениц. Его родителями были Теобальд граф Чернин (1836 — 1893) и Анна Мария, урождённая фон Вестфален цу Фюрстенберг (1850 — 1924).

Жизнь

После посещения гимназии в Комотау (так известный как Хомутов, Чехия) и прохождения военной службы в качестве годичного волонтёра в драгунском полку № 8, Чернин начал изучать право в Университете Карла Фердинанда в Праге, но в 1893 году бросил учёбу. При поступлении на иностранную дипломатическую службу 13 февраля 1897 года он предоставил указ лейтенанта и три свидетельства о сдаче государственных экзаменов. 1 июля 1897 года он женился на графине Марии Каролине Кински, дочери богатого князя Карла Кински фон Вчиниц унд Теттау.

Первоначально Чернин был направлен в посольство в Париже, но посвящал себя дипломатии лишь от случая к случаю. В 1899 году он был переведён в посольство в Гааге в качестве посланника, но в ноябре 1902 года ему пришлось завершить свою дипломатическую карьеру — предположительно из-за болезни лёгких. На самом деле решающим фактором стало экономическое положение его поместья. Император Франц Иосиф I даже отказался от необходимого для службы дипломатического экзамена Чернина, якобы по протекции его тестя князя Кински.

Поначалу Чернин удалился в свои богемские поместья, а с 1903 года стал активно участвовать во внутренней политике. Будучи членом богемского парламента (1903 — 1913), он принадлежал к партии верных конституции крупных землевладельцев. В этом качестве он проявил себя как консервативный сторонник «монархического принципа» и приводил доводы в пользу сильной монархической государственной власти, а не демократического парламентаризма. Он решительно выступал против введения всеобщего избирательного права в 1907 году. В эти годы Чернин стал личным другом наследника престола Франца Фердинанда и с 1905 года входил в круг его советников. Наследник престола рассматривал Чернина как будущего канцлера реформированной, централизованной Габсбургской империи после своего прихода к власти. В феврале 1912 года Чернин был назначен пожизненным членом австрийской палаты лордов.

По желанию Франца Фердинанда в октябре 1913 года Чернин вернулся на дипломатическую службу и занял важный пост посла в Бухаресте, поставив перед собой задачу создать союз с Румынией на фоне Балканских войн.

Его младший брат Отто Чернин также поступил на дипломатическую службу Австро-Венгрии и занимал посты поверенного в делах в Санкт-Петербурге и Софии.

Политика во время Первой мировой войны 

В 1916 году на престол взошёл Карл I, племянник Франца Фердинанда, который 22 декабря 1916 года назначил Чернина министром иностранных дел.

В этой роли Чернин также принял участие в конференции, организованной Германией и Австро-Венгрией в марте 1917 года, по поводу их военных целей в Первой мировой войне. Посоветовавшись с Карлом I, Чернин высказался за уступку Центральными державами территорий для достижения быстрого мира с Антантой. С его точки зрения, угроза вступления США в активную фазу войны делала победу Центральных держав маловероятной. В августе 1917 года император Карл наградил Чернина орденом Золотого руна, чтобы мотивировать его на мирные переговоры и теснее привязать к императорскому дому.

Переговоры с противниками войны не увенчались успехом, прежде всего из-за сопротивления Италии, которая не хотела отказываться от территориальных приобретений, обещанных в секретном Лондонском договоре. Тогда Чернин уступил настояниям германского верховного командования, которое планировало начать неограниченную подводную войну. В начале 1918 года дипломат участвовал в качестве представителя Австрии в мирных переговорах с Румынией (Бухарестский мир), Советской Россией (Брест-Литовский мир) и Украиной (Хлебный мир).

14 апреля 1918 года Чернин ушёл в отставку с поста министра иностранных дел из-за того, что министр иностранных дел Франции Жорж Клемансо опубликовал документы, в которых фигурировали тайные мирные усилия Австро-Венгрии с правительствами стран Антанты.

Австрийская Республика

После краха монархии Габсбургов Чернин вернулся в политику, став членом Национального совета Австрийской Республики от Гражданской рабочей партии с 1920 по 1923 год. Он жил в замке Кассегг в Верхней Штирии и в Зальцкаммергуте, так как потерял свои владения в Богемии в результате земельной реформы в Чехословакии.

Оттокар Чернин умер в уединении в Вене 4 апреля 1932 года. Его могила находится на кладбище в Бад-Аусзее.

Оценка в исследованиях

Внутриполитические взгляды Чернина характеризовались активной оппозицией демократическим и национальным силам своего времени. Он отвергал парламентаризм и отдавал предпочтение цезарианскому абсолютизму. Демократия для него была свободой, доведённой до абсурда. Во внутренней политике он часто занимал жёсткую позицию; в феврале 1918 года он даже призывал Карла заменить неэффективные правительства Зайдлера и Векерле военной диктатурой, которую тот отверг.

Когда Чернин впоследствии возглавил демократические силы против автократии и милитаризма, это, конечно, не соответствовало его собственным фундаментальным убеждениям, а имело лишь тактические причины. Эти внутриполитические разногласия с Карлом также послужили зачатками отчуждения от Чернина. Однако эти разногласия наверняка не проявились бы во время войны, если бы внутриполитические проблемы не были тесно переплетены с политикой Австро-Венгрии в отношении мира и союзничества.

Временами даже в осуществляемой Черниным политике взаимопонимания преобладали аннексионистские тенденции. Чернин проводил двухвекторную политику военных целей, в которой на первом плане стояло требование территориальной целостности и мира без аннексий, но, с другой стороны, он не исключал территориальных завоеваний, если они были достижимы. Он никогда не отказывался от шанса получить преимущества в будущем в случае победоносного окончания войны, что подрывало доверие к его акценту на отчаянной необходимости мира в Берлине.

Чернину не удалось реализовать свои виртуозные замыслы и примирить союзнические, военные цели и польскую политику. Он не питал иллюзий относительно реальной силы монархии по сравнению с Германией, поэтому старался поддерживать равновесие, дипломатически манипулируя различными немецкими властными группировками. Чернин переоценивал свои политические возможности влияния на Германию, он даже считал, что мирная резолюция Рейхстага была принята благодаря ему. Другим способом укрепления своих позиций в Берлине было подчёркивание слабости монархии: если Германия не найдёт разумного решения по вопросу мира, Австрия должна будет распасться или заключить сепаратный мир.

Политика Чернина многими воспринималась как результат его крайне нервного темперамента, что подрывало доверие к нему. Распространённой реакцией немецкой стороны на его оценки ситуации было: «У графа Чернина сдали нервы». Однако его крайне нервная натура, переменчивый характер, всегда увлекаемый новыми идеями, не позволяли ему придерживаться твёрдой политической линии в долгосрочной перспективе. Чернина считали неискренним, а также ненадёжным союзником. Его современник, офицер и историк Эдмунд Глайзе фон Хорстенау, выразил подобное мнение: «Бурная поспешность, с которой он предавался новым впечатлениям, вносила в его политику элемент большой неустойчивости, что было неблагоприятно для его врагов, но ещё более — для его союзников и в его отношении к соответствующим возможностям для успеха или требованиям для отказа от него».

Йозеф Редлих дал ещё более негативную оценку политике Чернина: «Этот человек — чистый XVII век; он не понимает времени, в котором живёт». Чернин выступал за старый иосифлянский имперский абсолютизм и традиционные феодальные привилегии своего класса. Он предстаёт как выразитель стойкой централизованной государственной структуры, в которой прошлое аристократической кабинетной политики уже граничило с будущим диктаторских режимов.

Часто подчёркиваемая лояльность Чернина к Германии объяснялась ещё и тем, что он верил в победу Германии в войне. Дипломат также пришёл к выводу, что германо-австро-венгерский союз не может быть расторгнут, поскольку это было необходимым условием для сохранения империи Габсбургов в её традиционных социальных и политических структурах.

Священный союз с Германией был для Чернина гарантом против всех революционных течений. Отказ от любых внутренних реформ и от немецкого курса в монархии, в конце концов, заставили его рассматривать союз как необходимость. Его попытка вывести Австро-Венгрию из войны и вернуть ей независимость во внешней политике провалилась из-за нежелания освободиться от политических интересов своего класса.

Формирование старой Австрии за энергичной и амбициозной фигурой Чернина предотвратило неудачный сепаратный мир и своевременную федерализацию Дунайской монархии. Чернину также не хватало необходимой гибкости как внутри, так и вовне, которая, возможно, могла бы спасти империю Габсбургов, хотя и дорогой ценой.

Как австро-венгерский государственный деятель, он должен был не жалеть усилий и определённых территориальных жертв, не бояться возможной непопулярности и использовать все имеющиеся в его распоряжении средства, если он стремился защитить монархию от внешних врагов и спасти её от внутреннего распада. Только готовность самому пойти на жертвы имела бы значение в глазах мира.

Проблема, однако, заключалась в следующем: Чернин был убеждён, что монархия не в состоянии сделать решающее предложение о мире. Но изменчивое отношение монархии к целям войны, её жадность к земельным приобретениям и в то же время подчёркивание угрозы краха означали, что Германия не верила в истинную готовность монархии заключить мир.