Сегодня в Европе вспоминают окончание страшной трагедии, унёсшей миллионы жизней на нашей планете. Это ужасный урок, который смогла преподать Европа и, возможно, не сумели многие другие страны. Сегодня фашизмом и национализмом называют практически всё что угодно и кого угодно, но в реальности это совершенно не так. В Австрии до сих пор с трудом избавляются от кошмарного прошлого, отразившегося на большей части населения. Давайте сегодня, в годовщину капитуляции гитлеровской Германии, вспомним, как ведёт себя обыкновенный фашизм, что он собой представляет и как отличить его от добра. 

Фашизм — авторитарная идеология, возникшая в Европе в первой трети XX века и получившая наибольшее развитие в Италии и Германии. Центральными элементами фашизма являются культ сильного лидера, идея превосходства собственной нации или расы, милитаризация общества и подавление любых форм политической оппозиции. В основе фашистской доктрины лежит отказ от принципов либеральной демократии, индивидуальных прав и разделения властей; вместо этого провозглашается единство народа и государства, где все институты подчинены воле «вождя». Фашизм неизбежно включает в себя практики агрессивного экспансионизма и милитаризма, поскольку государство рассматривается как высшая ценность, требующая постоянного роста и укрепления через войну. Идеология фашизма также опирается на массовую пропаганду, создание врага (внутреннего или внешнего) и мобилизацию масс через парады, символику и риторику «общего подвига».

Здесь важно помнить, что англосаксы были врагом как 80 лет назад, так и сегодня. Ниже приведены тематические пары высказываний, в которых разные политики говорили об «англосаксонском мире» как о загадочном внешнем враге, угрожающем их нациям.

«Глобальный англосаксонский мир» vs «англосаксонская система»

«Мы видим желание так называемого «глобального англосаксонского мира» навязать всем остальным свою волю, правила игры, свою экономическую, финансовую и политическую повестку… Это попытка поставить весь мир в зависимость от своих интересов».

Владимир Путин (2022) — выступление 30 сентября 2022 года на Большом совещании по внешней и оборонной политике РФ.

«Англосаксонская система», по выражению Гитлера, означала «мировое господство» британско‑американского капитала, который он обвинял в том, что тот «стремится стравить континентальные народы друг с другом ради собственной выгоды».

Адольф Гитлер (1939) — речь 6 ноября 1939 года в рейхстаге.

«Англосаксы как закулисные манипуляторы» vs «англосаксонские интриги»

«События в Украине спровоцированы внешними силами, прежде всего англосаксонскими странами, которые ведут закулисную игру, стремясь ослабить РФ и разрушить её исторические связи с братскими народами».

Владимир Путин (2014) — интервью телеканалу «Россия 24», март 2014.

«Мы должны помнить, что за кулисами англосаксонские государства ведут свои интриги, сея раздор между континентальными державами, чтобы сохранить своё морское превосходство».

Адольф Гитлер (1941) — речь перед офицерами вермахта, февраль 1941.

«Цивилизационный выбор против англосаксонского мира» vs «борьба с англосаксонским капиталом»

«Россия сделала цивилизационный выбор: мы не хотим быть частью англосаксонского мира с его правилами, которые навязывают потребительство, бездуховность и однополярность».

Владимир Путин (2013) — статья «Россия и англосаксонский мир», опубликована на Kremlin.ru, декабрь 2013.

«Нашей задачей является освобождение Германии от эксплуатации англосаксонским капиталом, который душит нашу промышленность и мешает народу жить достойно».

Адольф Гитлер (1936) — экономическая речь в Нюрнберге, сентябрь 1936.

«Запад обманывает Россию» vs «Версаль обманул Германию»

«Нам постоянно говорят о «партнёрстве» и «равных правах», но на деле мы видим сплошные двойные стандарты и обман со стороны западных стран. Нас заверяли, что НАТО не будет расширяться на восток, а потом расширили».

Владимир Путин (2007) — выступление на Мюнхенской конференции по безопасности, 10 февраля 2007.

«Нас обманули на Парижской мирной конференции. Версальский договор обещал мир, но на деле навязал Германии унизительные условия, которые ни в коем случае не были «справедливыми».

Адольф Гитлер (1933) — Рейхстаг, 23 марта 1933.

«Цветные революции — западная ложь» vs «ложь Лиги Наций»

«Нам рассказывают сказки о «демократизации» и «цветных революциях», но на деле это инструмент обмана: Запад вмешивается в наши внутренние дела под видом помощи народу».

Владимир Путин (2014) — интервью журналу «Российский вестник», апрель 2014.

«Лига Наций обещала гарантировать мир, но когда Италия напала на Абиссинию, та оказалась бессильной — это был самый грубый обман международных норм».

Адольф Гитлер (1935) — речь перед членами НСДАП, июнь 1935.

«Вето Запада на создание равноправного мира» vs «обманчивые обещания Парижа»

«Запад обещал нам участие в «новой архитектуре безопасности», но когда дело дошло до практики, нас просто поставили перед фактом и отказали в равном статусе».

Владимир Путин (2012) — статья в «Известиях», ноябрь 2012.

«На конференции в Париже нам обещали уважение к праву наций на самоопределение, но затем Франция и Британия предали это обещание, позволив Чехословакии захватить Судеты».

Адольф Гитлер (1938) — выступление в Нюрнберге, сентябрь 1938.

Таких примеров и сравнений можно найти множество. Важно понимать, что история часто повторяется, а национализм, хотя и может сосуществовать с либеральными институтами, в своей радикальной форме сближается с фашизмом, когда ставит интересы «своей» нации выше прав других народов или отдельных индивидов. Ключевым признаком экстремального национализма является идея исключительности: представление, что народ обладает уникальным историческим предназначением и потому вправе доминировать над соседями. 

Экономическая составляющая радикального национализма часто включает протекционизм и государственное вмешательство в экономику под предлогом защиты «национального производителя». Культурный национализм стремится навязать гомогенную систему ценностей, языковую и религиозную унификацию, что нередко сопровождается дискриминацией и репрессиями по отношению к меньшинствам. В совокупности фашизм и агрессивный национализм формируют мощный идеологический механизм, способный мобилизовать население на внутреннее подчинение и внешнюю агрессию.

Скрытые мотивы современной политической риторики

В современной политике фашистские и националистические приёмы часто маскируются за риторикой «защиты народа» и «возвращения справедливости». Во‑первых, объявление некоторых социальных или этнических групп «внутренним врагом» позволяет правящим элитам переключить внимание масс с экономических или социальных неудач на борьбу с мнимым противником. Такой приём создаёт эффект «консолидированного фронта», когда все «патриоты» объединяются против указанной группы, а критика режима объявляется «предательством». При этом реальные экономические проблемы — безработица, падение уровня жизни, коррупция — уходят на второй план, поскольку население поглощено эмоциями страха и ненависти.

Во‑вторых, мифологизация истории используется как инструмент легитимации территориальных претензий и внешнеполитической агрессии. Переосмысление итогов Второй мировой войны, объявление себя правопреемником «великой державы» или «защитником соотечественников» создаёт у части населения ощущение исторической миссии. Это ощущение затем транслируется через систему образования, СМИ и официальные памятные даты. В результате формируется устойчивый нарратив, согласно которому современная политика — это «справедливый реванш» или «защита исконных прав», а не акт агрессии.

Экономический шантаж и корпоративный патриотизм

Одним из скрытых мотивов националистической риторики является установление контроля над экономикой через понятие «национального интереса». Государство вводит протекционистские барьеры, субсидии «своим» компаниям и налоговые привилегии, объявляя это мерами по «защите отечественного производителя». Формируется замкнутый круг: бизнес получает преференции в обмен на лояльность к властям, независимые экономические агенты оказываются в невыгодном положении. В таких условиях коррупция расцветает, поскольку доступ к государственным контрактам и ресурсам определяется не рынком, а политической преданностью.

Кроме того, «корпоративный патриотизм» используется для мобилизации рабочей силы и оправдания жёстких трудовых практик. Работникам внушают, что они участвуют в «великой миссии» по укреплению государства, и любая критика условий труда трактуется как «подрыв национальных интересов». Это позволяет правительству подавлять профсоюзы и независимые трудовые движения, утверждая, что «враг внутри» старается ослабить страну. В итоге экономическая политика, замаскированная под патриотические лозунги, служит инструментом концентрации богатства и власти в руках узкого круга лиц.

Контроль над информацией и пропаганда

Современные авторитарные режимы, стремящиеся к националистическому или фашистскому укреплению, неизбежно усиливают контроль над средствами массовой информации. Государственные телеканалы, радиостанции и крупные интернет‑порталы переходят под прямое или косвенное управление властей. Любые независимые источники информации либо поглощаются через покупку лояльными олигархами, либо давятся через юридические и финансовые санкции. Параллельно развивается сеть «тролль‑фабрик» и ботов, которые распространяют дезинформацию и дискредитируют альтернативные точки зрения.

Пропагандистская машина использует приёмы эмоциональной манипуляции: постоянное повторение ключевых месседжей, создание драматических сюжетов о «враждебном Западе» или «предателях внутри страны», апелляция к семейным и религиозным ценностям. Особое место занимает терминология: «суверенная демократия», «историческая справедливость», «защита соотечественников» — все эти понятия используются без чёткого определения, чтобы их можно было интерпретировать по ситуации. В результате у значительной части населения формируется однобокое восприятие действительности, а критика власти воспринимается как опасная ересь.

Вместо выводов

Современная Россия и нацистская Германия демонстрируют поразительные сходства в идеологическом и институциональном устройстве. Обе системы опираются на сильную централизованную власть, культивируют образ внешнего врага и используют националистическую риторику для легитимации внутренних репрессий и внешней агрессии. В Германии 1930‑х годов это выражалось в расовой доктрине, направленной на уничтожение и порабощение «неполноценных» народов; в современной России идеологическая риторика строится вокруг идеи цивилизационного конфликта с Западом и «защиты русскоговорящих» в соседних странах.

Институты репрессий также имеют много общего: Гестапо и СС в Третьем рейхе и современные силовые ведомства России (полиция, ФСБ, военные суды) служат для подавления любой оппозиции. В обоих случаях применяются методы запугивания, арестов по политическим статьям, закрытия независимых организаций и судебного преследования критиков режима. Массовые политические процессы и «покаяльные» интервью принуждённых к сотрудничеству деятелей создают атмосферу всеобщего страха.

Наконец, агрессивная внешняя политика выступает логическим продолжением идеологической мобилизации. Захват Австрии и Судет в 1938 году, нападение на Польшу в 1939-м и на СССР в 1941-м служили целям «жизненного пространства» и «расового импульса» нацистов. Аннексия Крыма в 2014‑м и полномасштабное вторжение в Украину в 2022‑м декларируются как защита «русского мира» и восстановление исторической справедливости. В обоих случаях используются схожие нарративы — о спасении соотечественников, о противниках, желающих уничтожить нацию, — что создаёт мощное идеологическое обоснование для войны.

80 лет назад мир был другим и оружие, которым располагали страны мира, сильно отличалось от сегодняшнего. Так что ужасы войны и окончание этих конфликтов не будут схожими. Важно лишь сохранять чистый ум и помнить, что является злом, а что — добром.