Сегодня я расскажу вам об австрийце, который много лет работал на Советский союз в качестве шпиона. Гарри Питер Смоллетт — не просто интересная личность, а человек, сыгравший, на мой взгляд, важную историческую роль не только для Австрии, но и для всего мира. 

Питер Смоллетт

Гарри Питер Смоллетт, урождённый Ганс Петер Смолька (нем. Harry Peter Smollett или Hans Peter Smolka) был журналистом газеты Daily Express, а позже — корреспондентом газеты The Times в Центральной Европе. Во время Второй мировой войны Смоллет стал главой русского отдела Министерства информации Великобритании и отвечал за организацию просоветской пропаганды. Позже он был признан советским агентом.

Детство, юность и эмиграция (1912 — 1933)

Петер Смолька, ставший позже известным под англизированным именем Питер Смоллетт, родился 28 мая 1912 года в Вене, в обеспеченной и культурной семье с еврейскими корнями. Его отец, Лотар Смолька, был директором международной австрийской страховой компании, мать происходила из семьи владельцев мебельного бизнеса. Петер рос в окружении высокообразованных и либеральных людей, что во многом сформировало его мировоззрение. В юности он посещал школу в венском районе Дёблинг, а затем поступил в Венский университет, где изучал юриспруденцию и политэкономию. Как и многие представители интеллектуальной молодёжи Вены межвоенного времени, он оказался втянут в политическую жизнь — прежде всего в левое движение.

К началу 1930-х годов в Австрии назревал политический кризис. Страна была расколота между авторитарным правым правительством и радикализирующимися социалистами и коммунистами. Смоллетт примкнул к левым и начал карьеру в качестве журналиста в социал-демократической газете Arbeiter-Zeitung. Эта газета, основанная в конце XIX века, была не просто органом партии — она представляла собой важный элемент рабочей культуры в Австрии, соединяя публицистику с идеологической борьбой.

В это время формируется мировоззрение Смоллетта. Он с энтузиазмом относился к Советскому Союзу как к модели нового справедливого общества. Будучи не столько догматиком, сколько идейным романтиком, он воспринимал СССР как противовес фашизму и капиталистической несправедливости, воцарившейся в Европе. В 1933 году, после установления авторитарного режима Дольфуса и запрета социал-демократической партии, политическая деятельность в Австрии стала опасной. Смоллетт оказался в числе тех, кто покинул страну. Его эмиграция была не бегством от правосудия, а скорее — побегом от безысходности, которая охватила левую интеллигенцию.

Лондон, журналистика и начало деятельности в качестве агента (1933 — 1941)

Смоллетт обосновался в Великобритании, где продолжил работать как журналист и политический обозреватель. Благодаря своим контактам, знанию языков и утончённым манерам, он быстро вошёл в круги либеральной интеллигенции. Смоллетт сотрудничал с левоориентированным Manchester Guardian (ныне — The Guardian), выступая в роли корреспондента по Центральной и Восточной Европе. В его текстах 1930-х годов бросается в глаза настойчивое стремление представить Советский Союз в позитивном свете и оправдать внутреннюю политику сталинского режима. В том числе — репрессии, коллективизацию и «судебные процессы» над троцкистами и другими врагами народа.

Именно в это время, как позже установили историки, Смоллет был завербован советской разведкой и получил кодовое имя «ABO». По версии исследователя советских операций в Британии Энтони Гливса, вербовка произошла в середине 1930-х годов — через дипломатические каналы или журналистские связи. Смоллетт поддерживал контакты с сотрудниками советского посольства, в частности с разведчиками, работавшими под прикрытием.

На протяжении второй половины 1930-х годов он выполнял для Москвы роль агента влияния — публиковал статьи, выгодные советской позиции, и поддерживал нужные связи в британской политической среде. Именно он, как теперь известно, рекомендовал Кима Филби на работу в газету The Times — тот самый Филби, который позже стал главой отдела контрразведки MI6 и был ключевой фигурой в так называемой «кембриджской пятёрке» советских агентов.

С началом Второй мировой войны Смоллетт, уже натурализованный британец, становится особенно ценным кадром. В 1941 году, когда Британия и СССР объединились против нацистской Германии, он был назначен руководителем русского отдела в Министерстве информации Великобритании. Эта структура отвечала за пропаганду, медиа и работу с прессой — как внутри страны, так и за её пределами.

Министерство информации и война взглядов (1941 — 1945)

С назначением на пост руководителя русского отдела Министерства информации Великобритании Петер Смоллетт оказался в уникальной позиции. Формально он курировал направление, связанное с освещением событий в Советском Союзе и публикацией материалов о Восточном фронте. Фактически же он стал связующим звеном между британской пропагандой и интересами Москвы, используя своё положение для продвижения советского нарратива внутри Великобритании.

Сотрудники министерства вспоминали Смоллетта как обаятельного, образованного и крайне осторожного человека. Он умело балансировал между официальными задачами ведомства и собственными взглядами, оставаясь внешне преданным интересам Британии. Однако его редакционные решения, одобрение или отклонение материалов, касающихся СССР, всегда служили одной цели — представить Советский Союз как ключевого и надёжного союзника в войне с фашизмом.

Одним из инструментов влияния Смоллетта была фильтрация информации. Он отклонял или изменял статьи, в которых упоминались массовые репрессии, ГУЛАГ, депортации народов или другие аспекты, способные омрачить образ союзной державы. В то же время поощрялись материалы, воспевавшие героизм Красной армии и силу советской промышленности. Особенно интенсивной эта работа стала после 1941 года, когда Германия напала на СССР, и Британия вынуждена была выстраивать с Москвой союзнические отношения, несмотря на идеологические различия.

Именно в этот период Смоллетт стал объектом подозрений некоторых британских интеллектуалов. В их числе был Джордж Оруэлл, работавший в Би-би-си. Оруэлл отмечал, что в Министерстве информации «русский отдел возглавляет человек, настолько лояльный Советскому Союзу, что вряд ли мог бы отличить правду от лжи, если речь идёт о Сталине». Позже, в приложении к роману «1984», он описывал гипотетическое министерство пропаганды, в котором правду заменяют на «версию, одобренную партией». Смоллетт считается одной из моделей для таких образов.

Любопытно, что британские спецслужбы, несмотря на подозрения, так и не предъявили Смоллетту обвинений. Возможно, из-за отсутствия прямых доказательств, возможно, из политических соображений: разоблачение советского агента внутри военного ведомства могло подорвать хрупкий союз с Москвой. В архивных документах МИ5 Смоллетт фигурировал как человек «сильно сочувствующий СССР», однако активных мер против него не предпринималось. Более того, после войны его карьера продолжилась.

Послевоенный период и новые миссии (1945 — 1970)

После окончания войны Смоллетт покинул Министерство информации, но остался в орбите британской государственной службы. В 1949 году он был назначен специальным представителем Би-би-си в Югославии — ключевой стране, балансировавшей между Восточным блоком и Западом. Там он освещал международные события, одновременно сохраняя тесные связи с дипломатическим корпусом. Его работа заключалась не только в передаче новостей, но и в формировании нужного образа Великобритании для иностранной аудитории. Для этого он использовал свой прежний опыт в пропаганде, уже отточенный во время войны.

Позже Смоллетт работал и в Вене — городе, где когда-то прошло его детство. Он вернулся туда уже не как эмигрант, а как британский журналист с дипломатическим статусом, сотрудник внешней службы Би-би-си. В те годы Австрия была ареной активной борьбы между разведками Востока и Запада, и работа журналиста в таких условиях предполагала не только профессионализм, но и политическую чуткость. Вена послевоенных лет — это город шпионов, двойных агентов, идеологических фронтов. И Смоллетт, по всей видимости, чувствовал себя в этой атмосфере как рыба в воде.

В 1970 году он официально вышел на пенсию.

Питер Смоллетт умер в 1980 году, оставив после себя почти «стерильную» биографию: без громких скандалов, без разоблачений. Ни британские власти, ни разведывательные структуры не стали делать его фигурой публичного осуждения.

Наследие, разоблачения и историческая оценка

Истинные масштабы влияния Смоллетта стали ясны лишь спустя десятилетия, когда были рассекречены архивы МИ5, а исследователи, такие как Энтони Гливс и Кристофер Эндрю, начали публиковать материалы о советской агентуре в Британии. Смоллетт, как оказалось, был одним из ключевых агентов, действовавших в британских институтах власти, хотя и не входил формально в «кембриджскую пятёрку».

Фигурируя в досье под кодом «ABO», он предоставлял советской разведке ценнейшую информацию — не столько секретную, сколько политически значимую. Он доносил до Москвы настроения в британской прессе, внутреннюю дискуссию о союзничестве с СССР, детали пропагандистских планов. Это делало его не шпионом в классическом смысле, а агентом влияния высокого уровня — идеологическим бойцом.

После публикаций в конце XX — начале XXI века фигура Смоллетта вновь вызвала интерес журналистов и историков. Особое внимание вызвал тот факт, что он не только работал в структуре, определяющей информационную политику, но и принимал решения, способствовавшие распространению советской версии событий в западной прессе.

В 2024 году австрийская газета STANDARD опубликовала статью, в которой подробно рассказывалось о венском прошлом агента и его связи с Коммунистической партией Австрии. В материале подчёркивалось, что уже к 1934 году Смоллетт поддерживал контакты с представителями советских разведслужб и сознательно выбрал путь двойной лояльности — к Британии как новому дому и к СССР как идеалу будущего мира.

Питер Смоллетт был не просто советским агентом. Он был продуктом времени, в котором идеология значила больше, чем национальная принадлежность. Его прошлое — это история XX века во всей своей двойственности: между социализмом и либеральной демократией, между пропагандой и журналистикой, между правдой и убеждением.

Смоллетт не взрывал мосты, не крал чертежи, не подделывал паспорта. Его оружием были слова, статьи, редакционные решения. И в этом, возможно, заключалась его настоящая опасность. Он не был разоблачён при жизни, но история — более строгий судья, чем любая спецслужба. Сегодня мы знаем: в самом сердце британской пропаганды в годы войны действовал человек, чья лояльность лежала далеко за пределами Альбиона.