Пока военный эксперт Франц-Стефан Гади призывает к открытой дискуссии о безопасности, министр обороны Клаудия Таннер (ÖVP) настаивает на строгом соблюдении нейтралитета. Она подчёркивает, что в случаях проявления экстремизма в армии, подобных инциденту в Форхдорфе, будет действует «нулевая терпимость».
STANDARD: госпожа Таннер, в интервью нашему изданию господин Гади сказал, что бундесвер за последние несколько лет «вернулся к жизни, словно после клинической смерти», однако для «самостоятельной ходьбы» ещё потребуется много времени. Насколько армия продвинулась на этом пути?
Таннер: метафора точная. Ведь в последние десятилетия экономия почти всегда ударяла именно по бундесверу. Наш «План развития до 2032 года и далее» нацелен на восстановление обороноспособности Австрии — и по закупкам, и по кадровым решениям мы идём по графику.
STANDARD: вы согласны, господин Гади? Всё идёт по плану?
Гади: я разделяю военную мощь на три компонента. Первое — способности: номенклатура вооружений, которые закупаются по плану. Здесь серьёзная база, и действительно хороший прогресс. Но есть ещё два аспекта. Во-первых, ёмкость: хватит ли количества техники и, главное, персонала для эксплуатации новых систем? Кадровый вопрос, вероятно, станет крупнейшим вызовом ближайших лет. Во-вторых, готовность к применению: насколько интенсивно и качественно проходят тренировки и учения?
STANDARD: в том интервью вы призвали к открытой дискуссии о безопасности, якобы за кулисами о нейтралитете говорят иначе, нежели на камеру, а общество «за редкими исключениями держит политический класс за простаков». Относите ли вы это к себе, госпожа Таннер?
Таннер: нет. На камеру я говорю то же, что и вне эфира. Я убеждена, что нейтралитет — наш сильнейший аргумент для сохранения мира и что отказ от него был бы фатальной ошибкой. Но нам нужно активнее разъяснять нашу позицию и сильнее подчёркивать вклад Австрии на международном направлении — в том числе в рамках многочисленных зарубежных миссий.
Гади: в военном смысле нейтралитет заканчивается в момент первого выстрела. Он также делает Австрию уязвимее — прежде всего из-за геополитического положения. Допустим, Россия нападает на одну из балтийских стран или атакует Польшу. НАТО объявляет о коллективной обороне. На Балканах параллельно нарастает напряжённость, где Москва действует скрытно. Соединения НАТО срочно перебрасываются с запада Европы на восток и пересекают Австрию. В такой ситуации Россия с высокой вероятностью нанесёт удары по критической инфраструктуре в Австрии — по мостам на автобанах и железных дорогах, электростанциям — крылатыми ракетами, беспилотниками, баллистическими ракетами. Австрия была бы особенно привлекательной целью, потому что, в отличие от членов НАТО, её система ПВО/ПРО не интегрирована в общую архитектуру альянса.
STANDARD: это аргумент в пользу вступления в НАТО?
Гади: нет. В Австрии дискуссия часто сводится к ложной дихотомии: либо нейтралитет, либо автоматически НАТО. Нам нужнее предметный разговор о статье 42(7) Договора о ЕС — о взаимопомощи: что именно означает европейская солидарность и как Австрия поведёт себя в реальном кризисе?
STANDARD: после полной реализации «Плана 2032+»: как долго Австрия сможет обороняться самостоятельно? От каких угроз и против какого противника?
Таннер: цель — быть готовыми к отражению любого типа нападения. Заглядывая за пределы 2032 года, разумеется, придётся скорректировать некоторые аспекты плана, поскольку появляются новые угрозы. Дроны не новость, но рои дронов над Европой — новая форма риска. В киберпространстве приоритеты тоже могут сместиться. Показателен опыт Украины: в начале полномасштабного нападения вряд ли кто-то предсказал бы, что война не прекратится и на четвёртый год.
Гади: важно понимать, несмотря на все планы, реальная боеготовность проявляется только при первом выстреле. Гибридные и классические угрозы переплетаются всё сильнее. Австрии нужно готовиться к обороне: против БПЛА и баллистических ракет в сочетании с кибератаками, дезинформацией, действиями сил спецназначения и диверсантов. Речь не о «полумиллионе российских солдат в Австрии». Но бундесвер должен иметь достаточные резервы, чтобы длительно защищать критическую инфраструктуру и отражать воздушные и гибридные атаки.
STANDARD: госпожа Таннер, комиссия по военной службе, созданная по вашему поручению, вероятно, скоро порекомендует продлить призыв. Вы это сделаете?
Таннер: я пока не знакома с рекомендациями комиссии. Однако они намеренно носят широкий характер: нельзя менять срочную службу, не учитывая гражданскую. До конца года мы ожидаем минимум три варианта для обсуждения в правительстве. Любые изменения потребуют законов; продление гражданской службы — даже конституционного большинства. Но в любом случае нужны две вещи: больше учений — их слишком долго урезали из-за бюджета — и больше людей, которые осознанно выбирают службу в бундесвере.
STANDARD: господин Гади, вы уже высказывались за продление и за возвращение регулярных учений ополчения. Рекомендовали бы то же и сейчас?
Гади: разумеется. Минимум до 10 месяцев, оптимально — 12. Опыт войны в Украине показывает: и российской, и украинской армиям недостаёт навыка действий крупными соединениями, из-за чего потери огромны. При 6 месяцах срочной службы Австрия не выходит за рамки минимальной подготовки; до «боя общевойсковых соединений» нам очень далеко.
STANDARD: полиция недавно завела дело на полковника бундесвера за сопротивление власти после несанкционированных «оружейных учений» в Форхдорфе; в министерстве начато дисциплинарное производство. Есть ли результаты?
Таннер: нулевая терпимость. Мы давно создали специальную комиссию совместно с мемориалом Маутхаузен, которая разбирает подобные случаи. По данному эпизоду — немедленные меры и отстранение. Но внутреннюю процедуру мы завершим после уголовной — её часть ещё продолжается.
STANDARD: этот офицер уже отстранялся после расистского выступления. В отзыве к новому оружейному праву он фактически поставил под сомнение монополию государства на применение силы. Почему об этом не доложила служба контрразведки до вмешательства полиции?
Таннер: могу заверить, что контрразведка работает качественно. Комиссия рассматривает не только нарушения закона о запрете нацизма, но и государственно-враждебные тенденции — и ведёт профилактику на всех уровнях. Но истина проста: каждый такой случай — уже лишний. Поэтому мы действуем незамедлительно и будем делать так и впредь.
STANDARD: на недавнем симпозиуме Академии национальной обороны по «пограничным наукам и аномальным явлениям» речь шла о НЛО, «гибких ложках», «полтергейстах и могилах». Не кажется ли вам, что в нынешней обстановке налогоплательщики вправе сомневаться в разумности таких расходов?
Таннер: в нынешние времена такая расстановка приоритетов вызывает серьёзные вопросы, и они будут заданы с необходимой настойчивостью.
STANDARD: то есть на следующем симпозиуме бундесвера без «гибких ложек»?
Таннер: совместно с Научной комиссией мы тщательно разбираем, как вообще возникла эта конференция. Там участвовали и серьёзные учёные, но логика приоритетов мне пока не очевидна. Мы должны убедительно показывать гражданам, что их деньги идут на защиту, мир, свободу и безопасность.
STANDARD: где бундесвер должен быть в 2035 году?
Таннер: это должна быть самая современная армия в истории Австрии — с ещё лучшей способностью защищать граждан и сохранять мир.
Гади: это такие вооружённые силы Австрии, которые способны надёжно сдерживать наиболее вероятные угрозы и в случае атаки держаться достаточно долго, пока партнёры не придут на помощь. Без союзников малое государство в XXI веке не выживает в реальном военном конфликте.
Клаудия Таннер — министр обороны с января 2020 года, с марта нынешнего года исполняет обязанности министра второй срок. Ранее почти 10 лет возглавляла Ассоциацию фермеров Нижней Австрии.
Франц-Стефан Гади — независимый военный аналитик, офицер ополчения, автор книги «Возвращение войны» (2024); регулярно выезжает в зоны боевых действий в Украине.
Это перевод новостной статьи австрийского издания. Источник: derstandard.at
