Суринда находится в центре России. Здесь проживает около 200 человек. Большинство из них принадлежит к коренному народу эвенков. Как и маленький пастушок Артём. Одетый в меховую шапку и меховые сапоги, коричнево-белые штаны из оленьей кожи и сине-красный жилет с вышитыми традиционными узорами, он держит на верёвке оленя. «Это Барин (по-немецки: герр), он мой», — с гордостью объясняет одиннадцатилетний мальчик.
На заднем плане вы можете увидеть чум, традиционное палаточное жилище кочевников Севера. Но первое впечатление обманчиво: не только красный свитер с надписью BROOKLYN на рукаве, который выглядывает из-под национального костюма, свидетельствует о соприкосновении Артёма с цивилизацией — мальчику не привыкать к школе, перед которой он позирует. С сентября по конец мая он ходит в школу в Суринде, занимается физкультурой, математикой, русским и литературой, биологией и географией, английским и немного эвенкийским.
Центральная и широкая
Эвенкия — это дом Артёма. Регион расположен в самом центре России. Географический центр страны находится на озере Виви. Отсюда до Северного Ледовитого океана так же далеко, как и до южной границы страны. Калининград на западе так же далеко, как Уэлен на крайнем востоке Чукотки.
Так центрально — и всё же так далеко. Потому что многие дороги ведут в Рим, а в Эвенкию почти нет. Этот регион в десять раз больше Австрии, богат нефтью, газом и золотом, и всё же здесь живёт всего 15 000 человек — столько же, сколько в Брук-ан-дер-Мур. После региональной реформы 2007 года Эвенкия вошла в состав Большого Сибирского Красноярского округа, а региональная столица расположена примерно на 1000 километров южнее.
Аэропорт контролирует три крупнейших эвенкийских посёлка Байкит, Тура и Ванавара с помощью небольших самолётов. Оттуда жители и немногочисленные гости региона должны продолжить свой путь на вертолёте.
Доступно только с воздуха
Летом и зимой в крупные города также можно добраться на внедорожнике, совершив несколько однодневных поездок. В этом году зима отложена на месяц. Это происходит всё чаще и чаще — следствие изменения климата. По словам красноярского эколога Сергея Верховца, за последние 10–15 лет средняя температура в регионе поднялась более чем на один градус. Глубина вечной мерзлоты уменьшается. На практике это означает: небольшой снег и температура около точки замерзания в конце октября не позволяют пройти, тропы мягкие и грязные.
Потом становится дорого, это знает Надежда Михайловна, продавщица из Байкита. «Картофель стоит 120 рублей за килограмм (1,50 евро), капуста – 120 рублей, и это с учётом наших зарплат», — сетует она. Грузчики в аэропорту зарабатывают в эквиваленте менее 240 евро. Медсёстры от 310 до 380 евро. В любом случае коммерческих рабочих мест практически нет, большинство рабочих мест в социальной сфере и используются для самообеспечения и функционирования посёлков. Нефтяники предпочитают использовать монтажников из других регионов с более высокой квалификацией.
Назад в Европу
Так однажды на Север приехала Надежда Михайловна. Коренная русская живёт в Эвенкии 50 лет, теперь она хочет вернуться в европейскую Россию. Не только потому, что там теплее, но прежде всего из-за лучшего ухода.
Удалённость и отсутствие инфраструктуры — проблемы, которые приводят к дальнейшим сложностям: интернет доступен только местами, а это очень дорого по российским меркам. WLAN-соединение стоит 5000 рублей (хорошие 60 евро) в месяц, что примерно в десять раз больше, чем в Москве. Даже у мобильной сети есть множество мёртвых зон: эти условия привлекают на Север мало молодых специалистов: не хватает врачей и учителей.
Медленный темп жизни
Инна Кошарина по-прежнему не хочет уезжать. 41-летний лесничий происходит из смешанной русско-эвенкийской семьи. «Дома говорили по-русски, но мама и бабушка говорили друг с другом по-эвенкийски», — вспоминает она. Женщина тоже хотела бы передать язык своим детям, потому что она чувствует себя как дома в своей родной стране. «У нас ещё есть время жить здесь», — говорит она. Повседневная жизнь менее поспешна.
По её словам, несмотря на работу и троих детей, она ещё и поёт. В регионе используются средства домашних хозяйств для поддержки сохранения эвенкийского фольклора, поэтому она и шесть других активистов дважды в неделю репетируют в местном культурном центре. Время от времени ансамбль также выступает — на Мучуне, эвенкийском Новом годе, который отмечают летом.
Вырастил дедушка
Лето — тоже любимое время года Артёма. «Тогда поеду в тайгу с оленями», — говорит он. Только когда его спрашивают о родителях, он немеет: Артем — сирота. Его воспитывает дедушка Пётр Филиппович, оленевод. «Дочка простудилась и умерла, бывает, — говорит Пётр Филиппович, тяжело пожимая плечами.
Ему самому 53 года, но выглядит он намного старше. Спина согнута, кожа обветрилась. Годы в холодной пустыне наморщили лоб и уже стоили ему нескольких зубов. Он и его стадо всегда ищут новые пастбища — даже прошлой зимой, когда температура держалась от минус 50 до минус 60 градусов в течение нескольких недель. Он проезжает до 900 километров в год. Пётр Филиппович выйдет на пенсию через два года, но пока не хочет уходить. «Я надеюсь, что смогу продолжить после этого», — говорит он. Он хочет превратить Артема в настоящего оленевода, — говорит старик.
Сувениры
Но есть ли будущее у этого образа жизни? Демид Топочонок твёрдо верит в это. «Люди жаждут возвращения к настоящей природе», — говорит он. 31-летний мужчина из Суринды изучал экономику в Красноярске, вернулся, занялся резьбой и делает сувениры из оленьего рога.
Следующим летом он хочет открыть небольшой финансируемый отель, первый в Суринде, прямо на реке. В деревянной таверне будет двенадцать комнат. «Больше не нужно, потому что мы не хотим массового туризма», — объясняет он. Топочонок уже получил первые запросы. (Андре Баллен из Байкита, 8 ноября 2021 г.)
Это перевод новостной статьи австрийского издания. Источник: derstandard.at
